Покушение на Сталина. Дело Таврина – Шило - Страница 10

Этот материал писался в расчете на предстоящее включение в сборник, в нем имеется один примечательный момент: автор извещает читателей, что имена чекистов, принимавших участие в задержании агентов, неизвестны (почему?), он просит их откликнуться и обратиться в УКГБ по Смоленской области для фиксации материалов и пополнения создаваемого в управлении музея.

Такой сборник действительно был издан в том же 1987 году Смоленской областной организацией Союза журналистов СССР под названием «Продолжение подвига». Указанный очерк вошел в него в несколько откорректированном виде. Судя по всему, корректировка была срочной, поскольку в газете «Красное знамя» материал публиковался в самых последних числах октября того же года. Несмотря на незначительный запас времени, один из тех, кого автор призывал откликнуться, сделал это. Похоже, что при написании очерка его автор, Королев, не знал о существовании свидетельства очевидца, Константина Кирилловича Астапенкова, которое, оказывается, было опубликовано в смоленской областной газете «Рабочий путь» еще 6 октября 1968 года. Судя по всему, эта заметка совершенно ускользнула от внимания исследователей. Похоже, автор публикации, инструктор Вяземского городского комитета КПСС, по праву может претендовать на честь самого раннего упоминания «дела Таврина» в нецентральных открытых источниках. Любопытно, что при обширном цитировании ее в очерке в сборнике «Продолжение подвига» первоначальный текст был искажен, иногда достаточно курьезно, что совершенно не к лицу добросовестным публикаторам. Например, в сборнике на странице 164 «Арадо» описывается как «четырехмоторный самолет-гигант», а на странице 166 — как «небольшой моноплан», тогда как в соответствующих местах газетной заметки ни того, ни другого выражения нет. Чем руководствовался Королев в данном случае, сказать сложно. Да, собственно, и фамилия автора воспоминаний у него искажена, вместо Астапенкова он именовал его Астаненковым.

Увы, несмотря на определенную ценность свидетельства очевидца событий, помещенная в газете «Рабочий путь» заметка «Провал операции Скорцени» полна ошибок и погрешностей. Отметим основные из них. Это и ставшее традиционным искажение номера модели самолета (332 вместо 232), и 60-мм вместо 30-мм калибр гранатомета «Панцеркнакке», к тому же якобы бесшумного, и деликатное умолчание о «смершевских» документах Таврина и Шиловой, и отнесение последней к медицинской службе вместо административной. Особо следует отметить искажение имени и отчества Таврина, названного вместо Петра Ивановича Иваном Михайловичем. Заслуживают упоминания и искажения фактических обстоятельств дела. Согласно тексту, в 5 часов вечера некоего дня в сентябре 1944 года Астапенков, в описываемое время работник УНКГБ Смоленской области, вместе с другими оперативными работниками был отправлен на поиски экипажа приземлившегося в Кармановском районе немецкого самолета. Дальнейшее весьма любопытно. В книжном варианте очерка Королева цитата подобрана таким образом, что создается впечатление выезда группы вечером тех же суток, когда самолет потерпел аварию, и террористы были высажены, а затем пойманы, то есть 5 сентября. Это вызывает серьезные сомнения. Начнем с того, что в 1944 году, по разбитым войной дорогам, большей частью грунтовым, на «эмке» или «виллисе» дорога от Смоленска до Яковлево должна была занять едва ли не 12 часов. Следовательно, на место оперативники могли прибыть лишь под утро 6 сентября. В части поисков германских летчиков это сомнений не вызывает, но Астапенков сообщает о полученной от местных ребят информации об отъехавших от самолета двух мотоциклистах. Заметим, что к этому времени Таврин и Шилова уже находились под арестом примерно сутки, однако рассказчик утверждает: «Мы возвращались с операции в Смоленск и везли с собой матерых фашистских разведчиков, которые здесь, на смоленской земле, закончили свою карьеру».

Зато в газетном варианте тот же текст можно прочесть в общем контексте, и становится понятным, что оперативники выехали в Карманово накануне вечером, когда самолет еще не летел. В самом деле, как еще можно понять следующее:

«Полковник… сказал:

— Без промедления всему аппарату собраться и выехать в Кармановский район.

Затем добавил:

— Время не ждет, поэтому инструктаж получите в пути следования. С собой взять автоматы…

Сборы были быстрые, и уже через несколько минут наша машина рванулась с места и понеслась по Большой Советской на Покровку, выехала на автостраду Минск — Москва и, взяв направление на восток, на максимальной скорости понеслась по широкому полотну дороги.

Между тем шло время, и «Арадо 332» шел строго по заданному курсу в район приземления».

Как видим, из базисного текста воспоминаний однозначно следует, что их автор писал о заблаговременном выезде опергруппы в Кармановский район. Поверить в это невозможно, поскольку германская разведка никогда не планировала высадить агентов именно там, в этом месте самолет сел случайно. Вероятно, последующие публикаторы поняли ложность такого заявления и соответствующим образом изменили его подачу в печати.

Публикация 1968 года в смоленском областном «Рабочем пути» не вызвала читательских откликов, но этого нельзя сказать об очерке 1987 года в гагаринском городском «Красном знамени». Его эхом стали две заметки в номерах той же газеты за 1988 год, намного более ценные для изучения «дела Таврина», чем исходный очерк.

Первая из публикаций называлась «Это было так…», в ней журналистка С. Ю. Кокоттина изложила рассказ неких безымянных очевидцев событий, происходивших в Кармановском районе Смоленской области 5 сентября 1944 года. Изложенные в ней факты идут вразрез со многими сведениями, опубликованными позднее, поэтому на них следует остановиться особо. Прежде всего, в заметке достаточно точно фиксируется время посадки самолета около деревни Яковлево и последовавшего за этим взрыва — 1 час ночи. Сообщается, что самолет обнаружили побежавшие на шум сельские ребята, после чего взрослые позвонили в точки воздушного наблюдения (имеются в виду посты службы ВНОС). Далее цитируется анонимный рассказчик, явно из поселка Карманово, которого, по его словам, первый секретарь райкома комсомола ночью подняла с постели и отправила ловить диверсантов вместе с милицией и чекистами в составе группы из 18 призывников-комсомольцев. Важно, что, по словам рассказчика, о готовящейся акции немцев знали и ожидали ее в полной готовности. Как и откуда знали, не объясняется. Особенно странно это с учетом того, что далее в очерке он утверждает о намерении противника высадить этих диверсантов в совершенно другом месте, поэтому причина ожидания их в Карманове остается загадкой.