Покушение на Сталина. Дело Таврина – Шило - Страница 89

Разберем перечисленное подробно.

Для начала, вызывает удивление сама система информирования райотделения НКГБ о предполагаемой высадке немецких агентов. Подобные вещи не совершаются по звонку в квартиру начальника РО, хотя в качестве дублирования это, безусловно, вполне возможно. В рассматриваемый период оперативному дежурному по РО должна была поступить телефонограмма с указанием по введению в действие плана неотложных оперативно-разыскных мероприятий (под кодом «Диверсант», «Кольцо» или «Перехват»), в котором все действия регламентировались предельно четко и конкретно. Чекисты с приданными им бойцами истребительного отряда должны были немедленно получить оружие и боеприпасы (если таковые уже не находились у них на руках) и занять заранее определенные позиции на дорогах в своей зоне ответственности. Инструктаж в подобных ситуациях был минимален и занимал не более нескольких минут общей ориентировки. Однако не станем придираться и предположим, что мотоцикл с агентами выехал на дорогу как раз в этот краткий промежуток времени. Вызывает удивление определенность, с которой Федосееву якобы дали указание искать именно диверсантов, а не агентов вообще, ибо перед рассветом 5 сентября 1944 года никто еще не знал, кого мог доставить немецкий самолет. Впрочем, все это тоже можно квалифицировать как мелкие придирки. Любопытно другое. Федосеев ни единым словом не упоминает о «канонических» объяснениях причин интереса к агентам: сухой одежде после дождя, разведывательной информации об их предстоящем прибытии или неправильном порядке ношения наград. Если верить Федосееву, следует сразу же признать все остальные версии несостоятельными. Однако в таком случае неясно, что именно насторожило начальника Кармановского РО НКГБ в поведении задержанных офицеров? Вопрос о дороге на Ржев даже при сильной натяжке счесть подозрительным и тем более демаскирующим невозможно, равно как и спешку, и нервную реакцию майора на задержку. По-настоящему Федосеев, по его словам, заподозрил пару только после того, как младший лейтенант не смогла показать на карте, по каким дорогам она ехала от места дислокации штаба армии до Карманова. При этом деликатно обходятся два вопроса: каким образом чекист-территориал в глубоком тылу мог бы проверить ее показания о месте дислокации штаба 39-й армии, а также на какой именно карте могли быть нанесены дороги, которые теоретически должна была показать ему женщина?

Начнем с первого вопроса. Естественно, знать этого Федосеев не мог. В рассматриваемый период войска 39-й общевойсковой армии (второго формирования) под командованием генерал-лейтенанта И. И. Людникова завершили Каунасскую операцию (28 июля — 28 августа) и во взаимодействии с 5-й гвардейской танковой армией вышли на рубеж восточнее Расейняй — Раудоняны. Эта информация была отнюдь не общедоступной, так что в повседневные обязанности начальника Кармановского РО НКГБ совершенно не входило знание дислокации соединений и место пребывания штаба 39-й армии. Ему не должен был быть известен даже сам этот номер, поскольку в сводках Совинформбюро данное объединение фигурировало как «войска под командованием генерала Людникова». Если бы задержанный и сообщил ему такой маршрут, проверка правильности этих утверждений могла быть произведена после звонка в Москву и заняла бы не менее двух-трех часов. Согласно установленному и действовавшему в 1944 году порядку, запрос Федосеева мог быть направлен только по вертикали в НКГБ СССР, где через установленные каналы с указанием причин проявленного интереса можно было лишь направить утверждения задержанного и попросить проверить их правдивость.

Далее рассмотрим вопрос о карте. Поскольку к 1944 году времена Меркатора давно прошли, карты в СССР, как и в других странах, издавались по строго утвержденной номенклатуре. Если не учитывать мелкомасштабные карты мира, полушарий, континента и прочее, приемлемые для показа масштабы были следующими:

1:10 000 — землеустроительные и некоторые другие специальные съемки и планы.

1:25 000 — точные топографические съемки в промышленных районах.

1:50 000, 1:100 000 — съемочные брульоны и карты значительных районов европейской и азиатской частей СССР.

1:200 000 — карта Западного пограничного пространства по новым съемкам и некоторых районов Дальнего Востока и Средней Азии.

1:500 000 — специальная карта европейской части СССР на 177 листах.

1:1 050 000 (25 верст в 1 дюйме) — Военно-дорожная карта европейской части СССР на 27 листах.

Не все из перечисленных карт могли быть использованы для опроса. Федосеев предложил Шиловой показать ее точный маршрут, а поскольку все грунтовые (проселочные) дороги показываются только на карте масштаба 1:25 000, а на карте масштаба 1:50 000 и мельче — с отбором, следует заключить, что начальник РО расстелил карту именно масштаба 1:25 000. На ней 1 сантиметру соответствовали 250 метров на местности. Учитывая, что район действий 39-й армии отстоял от Карманова не менее, чем на 1000 километров, лист карты, положенный на стол Федосеевым, должен был иметь длину 40 метров. Если же чекист поскромничал и потребовал бы карту следующего по сетке масштаба, то и тогда ему пришлось бы раскатать перед подозреваемой 20-метровый рулон бумаги. То есть мы имеем дело с очевидной и явной фантазией.

По поводу арсенала, обнаруженного на «майоре Таврине», также имеется немало вопросов. Во-первых, о нахождении при нем портативного гранатомета справедливо не говорится ни в одном из документов, поскольку тот был оставлен Шило-Тавриным на месте приземления и обнаружен позднее. Да и трудно предположить, чтобы он пристегнул его к предплечью и в таком состоянии вез — зачем? Он ведь не собирался с ходу ворваться на мотоцикле на Красную площадь и без промедления открыть огонь, так что труба в рукаве могла ему только помешать. То же касается и трех заткнутых за пояс пистолетов. Любому приверженцу этой версии можно предложить проделать то же самое и в таком состоянии повести мотоцикл по грунтовой дороге на протяжении хотя бы десяти километров. Этот эксперимент быстро убедит его в несостоятельности своего предположения. Кроме того, даже если бы это и не доставляло никаких неудобств, неясен сам смысл подобной экипировки. Быстрый доступ к расположенному под кожаным пальто и форменным кителем оружию невозможен, потому в гипотетической перестрелке его использовать не удастся. Если уж террорист решил вооружиться еще одним пистолетом, помимо помещенного в штатную кобуру, логичнее было бы положить его в карман пальто, и притом только один, поскольку рук у человека всего две.