Покушение на Сталина. Дело Таврина – Шило - Страница 97

Тем временем из леса выехал мотоцикл, в коляске которого сидела женщина, а за рулем — человек в форме советского офицера. Он спросил дорогу на Карманово. Показать дорогу вызвалась молодая учительница Анастасия Малинина. Она проводила мотоциклистов до деревни Сидорово.

Ребята, которые побежали на зарево, обнаружили в лесу разбитый немецкий самолет и, вернувшись в Яковлево, позвонили через Ветрово, Мало-Носовые и деревню Никульники в точки воздушного наблюдения».

Приведенный отрывок из воспоминаний является еще одним независимым свидетельством времени посадки самолета. При всей спорности данного источника откинуть его невозможно, вариант с посадкой в 1 час ночи выглядит все же более правдоподобным. Правда, к достоверности воспоминаний можно предъявить множество претензий. Если вечер в начале сентября еще с очень большой натяжкой можно признать летним, а время после полуночи именовать вечером и пренебречь этими небольшими нестыковками, то в посиделки до часу ночи верится мало. Согласно архиву метеосводок и воспоминаниям современников, ночь была дождливой, не располагающей к длительным гуляньям. Кроме того, сентябрь является временем активных полевых работ, утром людям предстояло вставать с зарей, и это было еще одной предпосылкой для прекращения гулянья пораньше. По указанным причинам к данному свидетельству следует отнестись с некоторой осторожностью. Заметим, что очевидцы пишут о военной форме на мотоциклисте и ни словом не упоминают кожаное пальто. А ведь данный предмет гардероба в те годы и в тех местах был редкой экзотикой, не обратить внимание на него было немыслимо.

Мы располагаем еще одним, хотя и косвенным свидетельством относительно времени происходивших событий. Ранее мы уже оценили степень достоверности воспоминаний бывшего начальника РО НКГБ К. Ф. Федосеева, но все же имеет смысл вернуться к ним еще один раз. Бывший чекист сообщил, что телефонное предупреждение о необходимости организации перехвата террористов поступило к нему около 4 часов утра. Здесь следует сделать небольшой расчет. Допустим, что после аварийной посадки летчики и агенты быстро пришли в себя и согласованно начали раскреплять явно экипированный заранее мотоцикл, опускать аппарель и выгружать его, на что, по самым оптимистическим оценкам, у них ушло не менее 15 минут. Допустим, что сразу после этого Таврин и Шилова покинули место крушения «Арадо» и направились в деревню Яковлево. Добавим на это еще 15 минут. Итак, до появления агентов в деревне с момента посадки прошло минимум полчаса. Как раз в это время сельские ребята побежали в лес, увидели брошенный самолет и вернулись. Еще 15 минут в каждую сторону, итого плюс 60 минут. Добавим еще 10 минут на звонки на посты ВНОС. Именно к этому моменту к информации о посадке неизвестного самолета добавились сведения о том, что от него отъехал мотоцикл с мужчиной и женщиной в советской военной форме.

Допустим, что на это оповещение от ВНОС и далее по инстанциям ушло еще 20 минут. Следовательно, начальник РО в данном случае мог получить его к моменту времени «Ч + 90 минут», то есть спустя полтора часа после вынужденной посадки Ar-232. Следовательно, если утверждение Федосеева верно, то при получении им оповещения о высадившихся агентах в 4 часа утра посадка самолета произошла примерно в 2 часа 30 минут ночи. А поскольку ни один из источников не сообщает о таком времени данного события, это служит еще одним доказательством того, что отставной чекист в своих воспоминаниях, мягко говоря, неточен, принимать их на веру даже в отношении времени поступления оповещения не стоит.

Следует особо подчеркнуть, что описанная задержка на 90 минут относится только к факту фиксации отъехавшего от самолета мотоцикла, а не к факту фиксации маневров самолета и самой посадки, о которой наблюдавшие все это посты ВНОС сразу же проинформировали власти в соответствии с установленной процедурой.

В результате у нас пока что имеются два времени посадки (что, строго говоря, не принципиально) и два варианта маршрута Ar-232 (что куда важнее). Спецсообщение УНКВД умалчивает о трассе полета до Кубинки и утверждает, что самолет от нее стал возвращаться мимо Можайска и Уваровки, после чего сел в районе деревни Яковлево. Воспоминания командира роты ВНОС свидетельствуют о прохождении самолета мимо Смоленска и Вязьмы опять-таки к Можайску (в этой точке версии не противоречат друг другу), затем к Волоколамску, оттуда в направлении Шаховской и на юго-запад, к той же деревне Яковлево.

А теперь самое время рассмотреть более серьезные, настоящие документальные свидетельства обстоятельств пролета и посадки самолета с агентами в ночь с 4 на 5 сентября 1944 года. К счастью, таковые имеются в изобилии в ЦАМО, и отсутствие обращений к ним предыдущих исследователей вызывает обоснованное недоумение. Итак, перед нами архивные документы, содержащие материалы о боевой деятельности армии и действиях авиации противника, разведсводки и сводные документы штаба ОМА ПВО, а также журнал боевых действий 1-й дивизии ВНОС ОМА ПВО и подчиненных ей полков. И начнем мы с выяснения маршрута самолета.

Разведывательная сводка № 249 штаба ОМА по состоянию на 09.00 5 сентября 1944 года сообщает:

«С 00.10 до 01.53 один самолет противника на высоте от 3000 до 4000 мт. прошел по маршруту: 40 км юго-восточнее Селижарово, Старица, 40 км западнее Ново-Завидово, Волоколамск, Руза, Можайск, Уваровка, 15 км восточнее и 35 км сев. — восточнее Гжатск. В районах Руза, Можайск, Уваровка, 40 км сев. — восточнее Гжатск самолет находился в течение часа. После обстрела огнем ЗА /в районах Можайск, Уваровка/ самолет начал снижаться и в 1.53 упал в сев. — восточнее дер. Яковлево /35 км. сев. — восточнее Гжатск/».